«Советская культура»

До последнего времени наш читатель просто не знал литератора В. Ропшина – псевдоним Б. Савинкова; у нас его не издавали с конца 20-х. Лишь в 1990 году вышел его роман «То, чего не было», «Воспоминания террориста», повести «Конь бледный» и «Конь вороной». А зритель знал Савинкова только по фильму «Операция «Трест» (даже талант исполнителя главной роли В. Самойлова был подмят фальшью слов, которые вложены в его уста). Теперь многое поставлено на свое место инсценировкой «Коня вороного» в московском театре «Камерная сцена».

...При свете керосиновой лампы прообраз Савинкова – полковник по имени Жорж – читает Священное писание, «...и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей». (Откр. VI, 5). Символика этого образа много-плановая. Это и игра наших заблуждений, и мера грехов, по которой нас судит Высший судья.

Форма у полковника совершенно такая же, как у нас в годы Отечественной войны. Здесь, в частности, сказалось пристрастие Сталина ко всему царскому, вплоть до погон и широкого офицерского ремня.

Построение.
– Ротмистр Жгун!
– Я.
– Вы убили еврея?
– Так точно.
– За что?
– Да ведь жид, господин полковник.
– Трубач, за что ротмистр Жгун застрелил еврея?
Молчание.
– Я приказываю тебе. Отвечай!
– За часы, господин полковник.
– Расстрелять.

Стремительно развивается действие. 1-й Уланский полк, разбитый красными, становится лесной бандой – «зелеными». Люди у полковника разные. Ищущий себя, мятущийся поручик Вреде (А. Савченко); беспощадный к большевикам – «бесовскому отродью», старообрядец Егоров (С. При-щеп); одноглазый Федя (А. Уманец) – правая рука полковника, преданный ему до конца (первоначальное заглавие повести – «Федя»). Полковник думает о «невинности Феди, огне Егорова, чистоте Вреде». Во всем разные, они в главном едины. Главное для них всех – любовь к России, воплощенная в полковника. С верой этой они пойдут на расстрел.

А по вечерам в лесном лагере, сидя у костра, «режутся» в карты, распевают частушки:

Полюбили сгоряча
Русские рабочие
Троцкого и Ильича
И все такое прочее.

Под конец в живых остается один Жорж. Но впереди та же смерть. До физической – духовная.

Напомним: Савинков был фигурой весьма значительной. Уинстон Черчилль, лично знавший Савинкова, сказал о нем в книге «Великие современники»: «Савинков сочетал в себе мудрость» государственного деятеля, качества полководца, отвагу героя и стойкость мученика». Ну что ж, Черчилль Черчиллем. Поразительно другое. Савинков начинал как социал-демократ. Исследователь жизни и творчества Савинкова Юрий Давыдов установил, что в ссылке он написал статью «Петербургское рабочее движение и практические задачи социал-демократии». Бросаются в глаза его высказывания, которые и по сей день не по-теряли своей и справедливости, и актуальности: «Пусть люди живут свободно. Не надо насиловать никого. Не надо пугаться слов. Надо верить в Рос-сию. Надо верить, что если мы, русские, перестанем посягать на чужие права, если в этом убедятся и кубанцы, и грузины, и украинцы, то Россия сама собой воссоздастся. Она воссоздастся свободным и равноправным соглашением Моск-вы и отделившихся государств».

Многотруден путь Савинкова на Лысую гору – на Голгофу. Один из этапов дороги полковника Жоржа – от Бобруйска и Ржева до Первопрестоль-ной. В конце спектакля Жорж, оставшийся один, покидает Москву. «Мчится поезд. Куда?» Ответа нет.

А для Савинкова путь закончился, как известно, на Лубянке. Там, как и везде, он проя-вил поразительное мужество. В тюрьме между допросами он написал предисловие к русскому изданию «Коня вороного», созданного за границей я 1923 году.

...В нашей памяти навсегда запечатлелись образы полковника Турбина и генерала Хлудова, созданные большими артистами Хмелевым и Черкасовым. Речь идет не о сравнении с теми, великими. Но образ полковника Жоржа, сыгранный Михаилом Щепенко, потрясает. И дело не только в портретном сходстве: худое лицо, высокий лоб, сверлящий взгляд говорят об огромной душевной силе героя. Два часа кряду держит он зрительный зал в напряжении. Сдается, этот жестокий и к врагам, а когда это с требуется, и к своим, человек несколько идеализирован в духе «Капитанов» Гумилева. И стихи Гумилева, как нам кажется, дали бы более точный по-этический аккомпанемент спек-таклю, нежели «Двенадцать» Блока.

В судьбе Жоржа переплетаются Смерть к Любовь. В лесу, который чудится полковнику тюрьмой, он встречается с крестьянкой Грушей (В. Полякова). Красивая, неуемно страстная, она становится любовницей полковника. Ходит в разведку. Выдерживает все пытки, которым ее подвергают чекисты. Но Груша – чужая. Есть и вечная любовь Жоржа – Ольга (Т. Баснина). Встреча в Москве. Он белогвардеец, «наемник Антанты», она стала коммунисткой.

Имя героини самым естественным образом ассоциирует-ся и с княгиней Ольгой, матерью Святослава. Для полковника «Россия – Ольга, Ольга – Россия». К этой мысли он воз-вращается постоянно. Мысль эта – лейтмотив происходящего на сцене. В финале возникает лик Христа. Вера в Бога, любовь к России – кредо полковника. Религиозная тема, подчеркнутая в спектакле, больше от режиссера, чем от автора «Коня вороного», который скорее всего к религии относился скептически.

Провидческая любовь к России придает необычайную современность спектаклю. Эта любовь – тот свет, который Савинков (и герой пьесы) про-нес через все испытания, все заблуждения. Заблуждения очевидны, кровь, пролитая и белыми, и красными, не путь вперед, а возвращение вспять.

Савинков был человеком крайне противоречивым. Следовал евангельской заповеди «не убий» и убивал без промаха.

Театр «Камерная сцена» уже известен за рубежом (гастроли а Италии, Чехо-Словакии). За десятилетие прошел путь от любительской студии «На улице Чехова», где работал в течение семи лет, до профессионального театра. Теперь четвертый год театр на хоз-расчете и полном самофинансировании. Основная часть труппы обучается на очно-заочном курсе при Ярославском театральном училище (вузе). Одна из ведущих идей коллектива – мысль неформального идейно-эстетического единства, совершенствование актерского мастерства на принципах и навыках, воспитанных в самом театре.

– Наш театр, – говорит М. Щепенко, ведущий актер, художественный руководитель, автор инсценировки, – это вахтанговские традиции, идея театральности, где каждый спектакль – яркое действо, эксперимент в области формы и стремление к «истине страстей». В выборе репертуара для нас важно прежде всего содержание литературного материала, который мы кладем в основу спектакля. Наш театр – это единство сцены и зала, прямой и открытый контакт со зрителем. Отсюда и название – «Камерная сцена». Нарушились человеческие контакты, люди привыкли пассивно воспринимать то, что они видят. Наша задача, обращаясь к зрителю, нарушить эту пассивность.
Пожелаем им удачи.

Федор ЩЕРБАКОВ


© 2001-2023, Театр русской драмы
тел.: (495) 915-75-21 (администрация), для справок: 8 (916) 344 08 08
E-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.
Наш адрес: г. Москва, ул. Земляной Вал, д. 64/17


Яндекс.Метрика