Георгий Грачёв
Роль Смуты в русской истории и культуре
Среди значений слова «смута», приводимых В.И. Далем, мы встречаем «восстанье, мятеж... общее неповиновение, раздор меж народом и властью». В прилагательном «смутный» ощущается иное значение – неясный. И в самом деле, это время непонятных перемен, и люди не успевает за сменой царей, не понимает смысл происходящих событий. Движения быстры и неопределенны и не имеют чёткости. Кто был вчера союзником, сегодня враждуют, а вчерашние враги действуют сообща. Тогда было возможно из монахов попасть в цари, из холопов в предводители дворянства, в мутной воде добыть богатство и звание. Любое время самозванцев – это время подмен и имитаций. Суть происходящего в смутное время хорошо определяется как «воровство». Это не только присвоение чужого имущества. Это обман, самозванство, – это присвоение чужого достоинства, это измена, и в конечном определении – это неправда.
Исторические исследования определяют смутное время как глубокий духовный, династический, экономический, социальный кризис. Признаки: самозванство, гражданская война, интервенция. Это время «шаткости», «нестроения», «смущения умов» – помрачения национального духа. Что это несчастное стечение обстоятельств или происки внешних врагов-поляков?
Есть справедливое мнение, что Смутное время происходит от предыдущего XVI века. Уже при Иоанне Грозном началась модернизация страны в попытке реализовать идеи симфонии духовной и светской власти и своего видения образа православного царя. Опричнина во многом являлась инструментом воплощения этих идей. Следствием её, а также локальных войн при Иоанне IV явилось разорение экономики, социальная напряженность, страх и духовная отчужденность. То, что мы сейчас называем гражданским обществом, было подавлено. Предметом разделений стала земля – главный капитал страны. Можно говорить о множестве социальных, политических или психологических факторов, каждый из которых приближал катастрофу государственности. Но главное, Смута происходила в умах.
Началась она явлением совсем случайным – пресечением династии, и в дальнейшем представляет собой много труднообъяснимого. Например – поляки и литовцы, вместе с немцами и шведами против русских вместе с татарами и башкирами при поддержке венгров, шведов, англичан и поляков. При этом интервенции как таковой нет – всех позвали в разное время на помощь. Да и поляки и литовцы кто? Та удалая шляхта, рыцари, в действительности часто оказываются представителями русских дворянских родов, при этом ещё и православными. Ведь Литва была второй половиной Руси. Во многом это были искатели приключений и легкой наживы. Во время «семибоярщины» непримиримые соперники, поляки и шведы проявили единодушие в деле разграбления русских земель, норовя отхватить у России кусок пожирнее, пользуясь удобным случаем.
Движущая сила Смуты, скорее всего в казачестве. Именно казачество составило ударный отряд войск Лжедмитрия I и Лжедмитрия II; именно казачество было главной силой первого ополчения, но оно его и развалило; оно поддерживало ополчение Минина и Пожарского, казачество сказало решающее слово в избрании Земским собором новым царем Московским Михаила Романова; но и оно же продолжало Смуту и после воцарения Михаила, без казачества не было бы Смуты. «Казаки – люди различных племен, из земли московской, татарской, турецкой, польской, литовской, карельской и немецкой... говорят преимущественно по-московски». Кроме холопов и беглых крестьян там есть и аристократы. Свободно относились казаки ко всем без исключения «самодержцам» – России, Польши и Турции и чувствовали себя независимыми настолько, насколько каждый из монархов в данный момент мог быть им полезен. В тогдашней реальности казачество определялось как: ворьё, сегодня сказали бы ОПГ. Никому до конца не подчиняются, переметываются на ту или на эту сторону в зависимости от выгоды, промышляют разбоем и грабежом тех, кто еще продолжал работать и добывал хлеб насущный. Поляки уточняют: битвы Смутного времени — это в конечном счете «баталии казаков с казаками же». Неспроста опасался Дмитрий Пожарский ездить к казакам: убийства, удары в спину, непредсказуемая агрессия — это всё русская Смута. И казаки — лишь ее передовой отряд. К ним присоединились не только бояре с их корыстными интересами, но и простой народ.
После смерти царя Феодора, не оставившего после себя наследника, земский собор избрал на царство боярина Бориса Годунова – первого в русской истории выборного монарха. Его выборность уже была сомнительна для очень многих русских людей. Помимо того, царствование Годунова было омрачено страшным голодом 1601-1604 годов, который не обрушивается случайно, когда 3 года земля ничего не родила – будто и природа наказывает. Люди стали покидать боярские вотчины. Страна беднела. Если сейчас главное сокровище – природные богатства, то тогда это были человеческие руки.
Кроме того, в этот период Россия находится на острие некого проекта глобализации. Западная цивилизация в конце ХVI века добивается определенных очевидных успехов: создание мощной католической империи – Речи Посполитой, включающей в себя Польшу, Литву, Украину и Белоруссию и возникла угроза включения в эту империю и Московское Царство. Стремясь превратить Русское государство в зависимую страну, а также найти применение массе обедневшей шляхты, польское правительство поддержало Лжедмитриев, а в 1609 г. король Сигизмунд III начал прямую интервенцию в Россию, поскольку ему самому очень нужен был большой успех. Добавилось и то, что в конце XVI – начале XVII в. набрала силу католическая реакция, называемая Контрреформацией против движения протестантов – Реформации. И на Русь вытеснялись протестанты, воины одного из польских воевод – Лисовского были в значительной части протестантами.
Русская элита того времени во многом не сопротивлялась интегрированию в общеевропейское пространство, принятию новые западных ценностей, новой династии и даже новых религиозных ценностей – и в какие-то моменты это реализуется – на Лжедмитрии I. В это время «элита» фактически предала Россию, впустив в Москву интервентов, стремясь реализовать переход России на европейский путь развития, используя польскую династию и войска. Ни один из самозванцев не посмел бы посягнуть на престол без поддержки боярских группировок. Лжедмитрий I нужен был боярам для свержения Годунова. А когда боярский заговор окончательно созрел на престол вступил князь Василий Шуйский. Во время Шуйского, смута из дворцовой, боярской, принимает характер смуты народной.
Большинство деятелей Смуты прошло через горнило царствования Ивана Грозного. Тогда были посеяны семена, давшие затем страшную поросль: отступничество, клятвопреступления, жестокость, насилие. Единожды вступив на скользкий путь предательства, остановиться трудно, и вот доходит дело до открытой измены, тайно, ночью, впускают в Москву интервентов. Как ни развиваются события Смуты – все время присутствует тема измены и предательства.
С каждым нарушением клятвы что-то уходит, и прежде всего уходит правда. Со смертью Бориса Годунова, который получил царские полномочия от Земского Собора, народ, еще недавно столь настойчиво звавший Бориса на царство, присягавший ему, попрал обеты верности, отринул законного наследника престола Федора, попустил его злодейское убийство и присягнул самозванцу Лжедмитрию. Клятвопреступление стало фактом. Далее лукавство продолжилось. Князья Шуйские и Голицыны договариваются свергнуть самозванца. По всем юридическим нормам того времени они совершают государственную измену. Что бы ни было в прошлом, на данный момент Лжедмитрий – законный, легитимный государь, венчанный на царство. На импровизированном Земском соборе царем был избран князь Василий Иванович Шуйский. Исследователи не щадят этого человека. Бесчестный интриган, всегда готовый солгать и даже подкрепить ложь клятвой на кресте, – таков был «лукавый царедворец» (Пушкин), вступивший в 1606 г. на престол. Трудно было поверить в искренность того, кто недавно уверял в смерти царевича Димитрия, затем в истинности Лжедмитрия, а спустя лишь месяцы объявившим его лгуном и изменником. Между тем, по мере разрастания Смуты, появились и первые признаки духовного прозрения, осознания ее причин, раскаяния в совершившемся клятвопреступлении.
Немногим более чем через полгода после канонизации царевича Димитрия в 1607 года, царь Василий Шуйский призвал патриарха Ермогена и патриарха Иова – просить, чтобы тот разрешил «всех православных в их преступлении крестного целования и во многих клятвах». Патриарх Иов прибыл в Москву. 16 февраля 1607 года в Москве состоялся представительный церковный Собор о преступлении всеми православными христианами крестного целования на верность царю Борису Годунову, а затем царю Федору II Борисовичу, царице Марье и царевне Ксении. Таким образом, Годуновы еще в 1607 году были, так сказать, «реабилитированы», народ покаялся в своих грехах, ставших причиной Смутного времени.
Но Смута на этом не прекратилась. В 1610 в Москве мятежники свели с престола царя Василия. Напрасно патриарх Гермоген изъяснял народу, что, что измена царю есть богоборчество, что новое клятвопреступление не избавит, но лишь глубже погрузит Россию в пучину безначалия. Забылось в народе недавнее соборное раскаяние, в боярах проснулись междоусобицы, и общество продолжало пребывать во власти произвола, властолюбия, лицемерия и вражды. После свержения Шуйского и нескольких месяцев «семибоярщины» претензии на московский престол перешли к иностранцам. В августе 1610 года бояре «организовали» присягу польскому королевичу Владиславу, который после этого еще 24 года считал себя «законным московским государем», хотя не выполнил главного условия – не принял православия.
О подобных временах, с тяжелым чувством пережитого, через 300 лет, накануне февральской революции, св. царь-мученик Николай II скажет: «Кругом измена, трусость и обман». «Прямых людей» мало, но они есть и влияют на настроение всей земли. Патр. Гермоген и Пожарский всегда поддерживают хотя бы минимально-лигитимную власть «...против врагов стоял крепко и мужественно и многую службу показал...и на воровскую прелесть и смуту ни на которую не покусился, стоял в твердости разума своего крепко и непоколебимо, безо всякия шатости..». Героическая страница истории Смуты – подвиг князя Михаила Волконского, защищавшего Пафнутьев-Боровский монастырь от «Тушинского вора». После предательски открытых ворот, со словами: «Умру у гроба Пафнутия чудотворца», воевода стал у раки и бился с врагами до тех пор, пока не пал, изрубленный. Волконский – один из немногих, верных присяге служилых людей, не запятнавших себя изменой Отечеству.
Именно под влиянием святых – святителя Гермогена и преподобного Иринарха Затворника формируется народное ополчение. Патриарх Московский Гермоген по всей стране рассылал свои послания с призывом к восстанию и изгнанию интервентов. Видя непреклонность патриарха, поляки арестовали его и уморили голодом. Однако перехватить инициативу они не смогли: многочисленные послания достигли цели. Отражением этого стали народные ополчения, собираемые в русских провинциальных городах.
Ополчение явилось вновь созданным гражданским обществом, объединенным идеей необходимости единства и прекращения смуты. Собираются люди, которые не перемётываются, не присягают «ворам», с твердыми убеждениями Это стало первым чудом. Русские люди поняли, что их слабость, неспособность восстановить отечество – не в силе врага, а в их собственном разделении, вражде, желании своекорыстных выгод, в измене, а не жертвенном служении высокой цели освобождения России. Второе чудо – в понимании, что только Господь творит чудо единства, а вражда – это не следствие внешней интервенции, а глубокие внутренние пороки человеческой природы, вызванные, собственными страстями. Люди, по рождению христиане, осознали, что им надо быть христианами не по букве только, но и по духу, т. е. покаяться в своих грехах, причаститься Святых Христовых Таин и стать одно со Христом и едиными друг с другом во Христе. Все это и было сделано. Это было единство, осознанное и достигнутое во Христе, нравственно-религиозное, а не только военно-политическое.
Избрание царем Михаила Романова стало свидетельством, что большинство высказалось за восстановление Московского царства со всеми его особенностями – традициям общинности и сильной централизованной власти и не хотело от них отказываться. Согласие самого юного Михаила было получено не сразу. Особенно противилась мать будущего царя – инокиня Марфа – не было в те годы более опасного занятия, чем царское служение. «Московского государства всяких чинов люди по грехом измалодушествовались, – говорила инокиня Марфа, – дав свои души прежним государям, не прямо служили».
Заново переосмысленные в Смутное время традиции, составляли внутренний смысл русской цивилизации и были укоренены в православии. Поляки на фресках изображены как грешники, нужно было показать явное разделение добра и зла. В Речи Посполитой мировосприятие все более освобождалось от религиозных элементов. Менялся стиль жизни и склад мышления людей: стало цениться и точно измеряться время; культура стала ориентироваться не столько на прошлое и освященные им образцы поведения, сколько на будущее; рационалистические критерии и индивидуализм значили все больше и больше. Стала больше цениться красота в повседневном быту. Более богатым, сложным и утонченным стал наряд представителей зажиточных слоев шляхты, горожан и даже крестьян. В домах шляхты появились зеркала, постельное белье, стены, обитые обоями, картины, книги, музыкальные инструменты, изящная мебель. Идеалы аскетизма уступали место восхвалению радости жизни. Развлечение перестало расцениваться как грех. Танцы, игра в кости и карты вошли в практику повседневной жизни.
Русь столкнулась скорее не с попыткой окатоличивания военной силой, а с соблазнительным вольным образом жизни шляхты. Как вообще относится к новому? Народ выдержал эту культурную интервенцию. Был дан ответ на вызов западной цивилизации. Идеей народа осталась святость, которую не смогли показать интервенты. Базовыми ценностями остались: совесть – главное мерило поступков в обществе. Это и отношение к правде – как высшему основанию; и культура – как правда; и справедливость – как существование с правдой. И конечно вера, идея спасения души, понимание греха и покаяние. Это было наследие наших предков. Результатом преодоления смуты явилось создание Московского государства, задел которого – вера, как неделимый остаток, сохранялся до 1917г. Осталась ли верность присяге после этого? Патриарх Алексий II произнес очень значительные слова: “Грех цареубийства, происшедший при равнодушии граждан России, народом нашим не раскаян – до канонизации царя Николая II и его семьи. Продолжает ли этот грех лежать тяжелейшим грузом на душе народа?