Хочу сказать о спектакле «Царь Фёдор Иоаннович». Я пошла на этот спектакль в грустный для меня момент – исполнилось три года со дня смерти отца, человека, роль которого в моей жизни огромна, и время, хоть оно по определению должно лечить, нисколько не заглушает боли от его потери. Смириться с этим я до сих пор не могу, хотя понимаю, что должна. Заглянув в афишу на сайте театра, я увидела, что в этот вечер идет трагедия, что было адекватно моему душевному состоянию, и решила пойти. Страшный спектакль, где драма русского народа, кровавые распри, предательство, зависть и месть проходят перед нами на разных уровнях – государственном и бытовом, - особенно жуток для меня в тот момент, когда речь идет об убийстве ребёнка. Свершение такой расправы – последний признак падения государства. Происходит это как-то незаметно, закулисно, мы лишь понимаем, что вот оно – произошло, и невинный младенец уже мёртв. От этого куда страшнее, чем, если бы на сцену выволокли настоящего ребёнка и полили его клюквенным морсом. При всем моем уважении к творчеству кинорежиссёра Павла Лунгина, именно за этот ненужный, безвкусный натурализм я не люблю его фильм «Царь» о проделках Ивана Грозного,жестокого отца царя Фёдора. Смакование экзекуций, хруст костей, застывшая на распоротых животах камера – и весь замысел фильма оказывается утопленным в реках крови. Я ушла, не сумев досидеть в этом кровавом аду до конца. Как-то незаметно фильм, протестующий против насилия, превратился в фильм-насилие.
Режиссёры Театра Русской Драмы Михаил Щепенко и Тамара Баснинаи здесь остались верными своему тонкому художественному вкусу. Минимумом изобразительных средств они говорят о страшном так, что мы его не видим, но чувствуем до мороза по коже. Именно это ощущение ужаса даёт нам возможность понять, что можно и должно ему противопоставить. Царь Фёдор Михаила Щепенко, которого, кстати, он решил сыграть сам (а это случай исключительный), - не слабоумный и слабовольный чудак на троне, каким мы его привыкли видеть в других постановках, а Божий человек, несущий в себе идею всепрощения и любви. Именно поэтому он обречён – такой правитель в ТАКОЙ России не может иметь авторитета. Он не слаб, как может показаться на первый взгляд, а, наоборот, необыкновенно силён в своей непоколебимой преданности идеалам ненасилия, готовности прощать. Но и его обманут, и его вынудят подписать гадкие бумаги, которые обрекут на смерть невинных людей. Потому что, хоть он и Божий, но человек.
Означает ли это, что подобный праведный и великодушный правитель в принципе невозможен? Пока что - да. Спектакль абсолютно актуален. Но я уверена: Михаил Щепенко предвидит наступление лучших времен, когда у горнила власти окажутся люди, «стяжающие богатства не на Земле, а на Небе».
